Какая информация содержится в этимологическом словаре

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 29 мая 2018;
проверки требуют 17 правок.

Очень часто приходится сталкиваться с тем, что люди, у которых нет специального лингвистического образования, открывают этимологический словарь и удивляются, а порой и возмущаются: «Выходит, у нас совсем своих слов нет, одни иностранные». Действительно, если они пытаются выяснить происхождение таких слов, как мать, нос, огонь, ночь, день, то наталкиваются в соответствующих статьях этимологического словаря на длинные перечни славянских, латинских, греческих, древнегерманских, древнеиндийских, кельтских и других слов. И приходят к выводу, что автор словаря утверждает, что эти слова русским языком заимствованы.

Порой такое восприятие этимологического словаря становится поводом для агрессивной критики и обвинений в «идеологической диверсии». Недавно в «Литературной газете» появилась статья Владислава Писанова «Мина, заложенная Максом Фасмером», в которой он обрушивается на самый известный и на данный момент самый полный этимологический словарь русского языка, созданный этимологом Фасмером к 1958 году и впервые изданный на русском языке в 1960-х годах. «Взять хоть ту же нашу, воспетую мамами и поэтами, берёзку. Если заглянуть в основополагающий для российской науки «Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмера, то выясняется, что русские не знали, как назвать это дерево, пока им не «подсказали»: от др.-инд. Bhūrjas, а также от алб. Bardh «белый», гот. Baírhts «светлый, блестящий». В Индии нет берёз? Ну и что? Они ведь белые!», – возмущается Писанов.

Далее в статье Писанова следуют фантазии автора о том, как Фасмер допрашивал в концлагерях славянских заключенных, выпытывая, как звучит на их языках то или иное слово. И призывает к «замещению импорта» в сфере культуры, говоря, что нашей компаративистике «пора заговорить по-русски».

Обратим внимание, что в 1950-х – 1960-х годах, когда идеологический нажим на науку в СССР был значительно сильнее, а в попытках доказать приоритет отечественной науки дело часто доходило до подлогов и вымысла, словарь Фасмера был встречен как огромное научное достижение, а у тех, кто управлял наукой, хватило ума не создавать «русскую компаративистику», а одобрить проект перевода словаря Фасмера.

Сегодня мы не будем опровергать вымыслы Писанова о биографии Фасмера. Порекомендуем заинтересованным читателям биографический очеркМ. И. Чернышовой и краткую справку о Фасмере на сайте Полит.ру. А вот о том, что на самом деле сообщает нам словарь Фасмера (и другие этимологические словари), рассказать следует. Тогда станет понятно, что этимологи вовсе не утверждают, что слова мать, сын и береза были русским языком заимствованы. А в конце в качестве бонуса мы объясним, откуда взялась индийская березка.

Обычно этимологические словари, кроме редких специально предназначенных для школьников и широкой читательской аудитории, пишут в расчете на подготовленного читателя. Поэтому, чтобы извлечь пользу из обращения к этимологическому словарю, надо владеть хотя бы некоторым минимумом теоретических знаний и знать о специфике некоторых оборотов, встречающихся в словарных статьях. Для профессионала они настолько привычны, что даже не возникает мысли о них специально предупреждать читателя. Хотя это порой и ведет к недоразумениям.

Начнем с теоретического минимума. За века и тысячелетия своей истории языки разделяются. Переселилась часть народа в другой регион и прекратила общение с оставшимися на старом месте родственниками, и спустя некоторое время различий в их языках накопилось так много, что вместо одного языка стало два. Пришел какой-нибудь новый народ, поселился, разделив собой ранее непрерывную территорию, где жил старый народ, и тоже вместо одного языка старого народа скоро станет два. Языки, образовавшиеся в результате такого разделения, называют языками-потомками, а язык, послуживший их общим предком, называют праязыком. Объединения родственных языков, восходящих к одному праязыку, называют языковыми группами и семьями. Семья может состоять из нескольких групп.

Русский язык принадлежит к славянским языкам – потомкам праславянского языка, а праславянский в свою очередь – потомок индоевропейского праязыка. Помимо славянских языков в индоевропейскую семью входит много других языковых групп Европы и Азии: германские, романские, иранские, индийские, кельтские, греческий, армянский и некоторые другие языки.

В процессе разделения родственные языки наследуют из праязыка значительную долю его слов. Но со временем эти слова из-за постепенных изменений начинают звучать по-разному. У языков – близких родственников слова достаточно похожи. Слово носзвучит одинаково в большинстве славянских языков, только в украинском оно превратилось в нic (но в других падежах сохранило корень нос-) и в языке полабских славян стало звучать как nüs. При более дальнем родстве сходство меньше. Славянскому нос родственны английское nose, немецкое Nase, нидерландское neus, датское næse, латинское nasus, санскритское nā́sā , авестийское nāh– и ряд других слов в индоевропейских языках.

Означает ли это, что в русском языке слово нос заимствовано? Конечно же, нет. Наоборот, оно сохранено языком с очень древних стадий его истории, когда предки будущих носителей русского, латыни, санскрита говорили еще на общем языке. Аналогично обстоит дело с русскими словами мать, сын, день, ночь и многими другими. Именно этот факт сообщают нам авторы этимологических словарей, перечисляя подобные слова. Если сравнивать отношения между словами и между родственниками в семье, то русское нос и польское nos – это родные братья, а латинское nasus приходится им двоюродным братом. Тогда как заимствованное слово – это “сирота”, принятый в семью. Для обозначения слов родственных языков, восходящих к одному и тому же праязыковому слову, в лингвистике используется термин когнаты.

А что же заимствования? Они тоже есть в любом языке, причем встречаются заимствования как из языков других семей, так и из родственных языков. Заимствования могут быть очень древними, а могут недавними. Например, слово богзаимствованно еще в праславянский язык из праиранского, слово кровать пришло в древнерусский язык из византийского греческого, а слово чемодан – в русский язык не позднее XVI века из персидского.

Давние заимствования  из родственных языков не всегда легко удается отличить от исконных слов. Это можно сделать, выясняя правила звуковых соответствий между когнатами. Дело в том, что унаследованные из праязыка разными языками слова не просто похожи друг на друга. Отличия между ними подчинены определенным правилам. Например, сравним слова из латыни и готского языка: pecu и faíhu «скот», piscis и fisks «рыба», pater и fadar «отец», можно заметить, что начальный согласный P в латыни соответствует начальному F в готском. Правила звуковых соответствий могут быть весьма сложными и зависеть от места звука в слове, соседних звуков, положения ударения и так далее. Например, обнаруженное нами правило латинско-готского соответствия P – F не работает, если перед этим согласным стоит звук S.

Если звуки в словах родственных языков подчиняются правилам регулярных звуковых соответствий, значит эти слова – когнаты, они потомки одного праязыкового слова. Если же правила нарушаются, то в какой-то момент произошло заимствование. Выявление правил звуковых соответствий составляет основу работы ученых, занимающихся сравнительно-исторической лингвистикой. А проверка выполнения этих правил в конкретных словах определяет гипотезы об их происхождении. Если, читая этимологический словарь, вы встречаете утверждение, что такие-то слова не могут считаться родственными «по фонетическим соображениям», это значит, что правила звуковых соответствий между ними нарушены, и объяснения этим нарушениям нет.

При чтении этимологических словарей полезно представлять, как в таких словарях подается информация. Посмотрим, как устроена словарная статья этимологического словаря Фасмера на примере слова мать:

Мать, род. п. ма́тери, диал. ма́ти, арханг. (Подв.), укр. ма́ти, мать, блр. маць, др.-русск., ст.-слав. мати, род. п. матере μήτηρ, болг. ма́ти, ма́тер, сербохорв. ма̏ти, род. п. ма̏тере, словен. máti, чеш. máti, слвц. mаt᾽, др.-польск. mać, в.-луж. mać, н.-луж. maś. Родственно лит. mótė, род. п. móter̃s «женщина», лтш. mâte, др.-прусск. mūti, лит. mótinа «мать», др.-инд. mātā (mātár-), авест. mātar-, нов.-перс. mādar, арм. mair, греч. μήτηρ, дор. μά̄τηρ, алб. motrë «сестра» (Г. Майер, Alb. Wb. 287 и сл.), лат. māter, mātrīх «мать», ирл. māthir «мать», д.-в.-н. muoter, др.-исл. móðer, тохар. māсаr; см. Бернекер 2, 26 и сл.; Траутман, ВSW 170 и сл.; М.–Э. 2, 587; Хюбшман 472; Френкель, KZ 61, 271; Педерсен, Kelt. Gr. 1, 48. Отсюда с суф. сравн. степ. др.-русск. матерьша «мачеха» (из *-ьши); ср. лат. matertera «сестра матери, тетка», буквально «подобная матери»; см. Бернекер, там же. В основе лежит слово *mā- из детской речи. Новообразованием является ма́тика «самка зверя или птицы». арханг. (Подв.), олонецк. (Кулик.), ср. о́тик.

Сначала указывается слово, потом форма его родительного падежа, где полностью проявлена его основа, затем перечисляются родственные слова сначала из русских диалектов (Подв. – ссылка на диалектный словарь), затем из славянских языков. Возле старославянского слова указывается, переводом какого греческого слова в Новом завете оно служит («ст.-слав. мати, род. п. матере μήτηρ»). Потом начинается перечисление родственных слов в других языках индоевропейской семьи. Далее следуют ссылки на литературу в сокращенном виде. А в качестве дополнения Фасмер рассматривает происхождение двух редких однокоренных слов: древнерусского матерьша и диалектного матика – и делает предположение о самом изначальном источнике корня в детской речи.

Еще один пример словарной статьи, на этот раз глагола:

Лизать, лижу́, ли́зень, род. п. –зня, «язык (у скотины)», укр. лижу́, лиза́ти, ст.-слав. лизати, лижѫ λείχειν (Супр.), болг. ли́жа, сербохорв. ли́зати, ли̏же̑м, словен. lízati, lížȇm, чеш. lízati, líži, слвц. lízаt᾽, польск. lizać, liżę, в.-луж. lizać, н.-луж. lizaś. Другая ступень чередования: др.-чеш. lzáti (ср. psáti), сербохорв. ла̀знути «лизнуть»; см. Мейе, МSL 14, 350. Родственно лит. liežù, liẽžti «лизать», laižýti, laižaũ – то же, итер., лтш. làizît, др.-инд. lḗḍhi, rḗḍhi, líhati «лижет», авест. raēz- «лизать», нов.-перс. lištan – то же, арм. lizem, lizanem «лижу, пожираю», греч. λείχω «лижу», λιχνεύω «лакомлюсь, облизываю», лат. lingō, -еrе «лизать», ирл. lígim «лижу», гот. bilaigōn «облизывать», д.-в.-н. lehhôn, др.-англ. liссiаn «лизать»; см. Бернекер 1, 725 и сл.; М.–Э. 2, 414 и сл.; Уленбек, Aind. Wb. 263 и сл.; Мейе, там же, 14, 350; 16, 239; Мейе–Вайан 223; Траутман, ВSW 155 и сл.; Торп 367.

Опять мы видим тот же порядок информации: слово, аналоги в славянских языках, аналоги в других индоевропейских языках, ссылки на литературу. По подобной схеме устроены обычно и статьи в этимологических словарях других языков. Сначала перечисляются слова-когнаты у ближайших родственников, потом – у дальних. Если же перед вами этимологический словарь не одного языка, а языковой группы или семьи (например, славянских языков, германских языков, тюркских языков и так далее), он будет устроен немного иначе. В таких словарях сначала идет реконструированное лингвистами слово праязыка этой группы (оно отмечается звездочкой, например, *nosъ – это праславянское слово нос), затем перечисляется, во что превратилось это слово в языках-потомках, и далее идут пояснения, уточнения и ссылки на литературу.

А как словарь Фасмера рассказывает о заимствованных словах? Вот пара примеров:

Огурец, род. п. -рца́, диал. огуро́к, укр. огуро́к, блр. гуро́к, др.-русск. огурець, Домостр. К. 4, словен. ogûrǝk, польск. ogurek. Заимств. из ср.-греч. ἄγουρος «огурец», нов.-греч. ἄγουρος (Карпатос), наряду с более распространенным ἀγγούρι(ον) – то же. Источником является греч. ἄωρος «незрелый». Этот овощ, поедаемый в незрелом виде, нарочито противопоставляется дыне – πέπων, которую едят в зрелом виде; см. Кречмер, «Glotta», 20, 239 и сл.; К. Фуа, Lautsystem 64, ВВ 6, 226; 12, 62 и сл.; 14, 48; Г. Майер, Alb. Stud. 4, 10; Ягич, AfslPh 7, 495; Фасмер, ИОРЯС 12, 2, 260, Гр.-сл. эт. 133.

Опал, – драгоценный камень молочного цвета. Через нем. Ораl или франц. ораlе из лат. ораlus (уже у Плиния), греч. ὀπάλλιος. От др.-инд. úраlаs «камень»; см. Вальде–Гофм. 2, 211; Литтман 16.

И вот теперь – совет, о котором надо помнить читателю этимологических словарей. Если в словарной статье вы встречаете выражение «родственно (таким-то словам)», значит, речь идет о когнатах. Если же там говорится «происходит из…» или просто «из…», то здесь мы имеем дело с заимствованиями. Такое употребление строго соблюдается, этимологи к нему привыкли и не считают нужным предупредить о нем читателей.

Следует учитывать еще одну особенность многих этимологических словарей. Так сложилось, что этимологов часто в первую очередь интересует происхождение корня, а не слова. Действительно, если лингвист хочет доказать родство двух языков, он будет пытаться, например, определить, восходят ли в каждом из них слова со значением «старый» к одному и тому же праязыковому слову. Слова, обозначающие «стареть», «старик», «старуха», «устаревший» и другие однокоренные, будут ему не так интересны, так как не прибавят новых аргументов. Поэтому иногда разделяют этимологию, изучающую происхождение слов с точки зрения сравнительно-исторического языкознания, и историю слов, выявляющую путь каждого конкретного слова. И соответственно словари могут быть этимологические и историко-этимологические. Безусловно, в достаточно большой мере история слов будет рассматриваться и в любом этимологическом словаре. В историко-этимологическом словаре обычно также более подробно разбираются пути, по которым в язык пришло то или иное заимствование.

Завершая этот разговор, выполню обещание вернуться к индийской березе. Стремясь покритиковать Фасмера, Владислав Писанов столь торопится, что не удосуживается проверить собственные аргументы. Санскритское слово bhūrjas он мог бы легко обнаружить в санскритском словаре (по запросу bhUrja) и узнать, что в Индии действительно есть близкая родственница нашей русской березы. Называется она береза полезная, или береза гималайская, известна также под латинскими названиями Betula utilis и Betula bhojpattra. У нее такая же белая кора. Распространена она в Афганистане, Пакистане, северной Индии, странах Средней Азии и Казахстане, Бутане, Непале и ряде провинций Китая. В древности индийцы использовали ее кору для письма, точно как и на Руси писали на бересте. Только в древнерусских берестяных грамотах текст обычно процарапывали костяными или металлическими писалами, а в Индии использовали чернила.